Наверное еще рано отправлять Уоррена Баффета на покой, люди его закалки стоят дюжину новобранцев.
Недавняя статья Уоррена Баффета с крайне противоречивым названием «Why stocks beat gold and bonds» || «Почему акции побеждают золото и облигации?», опубликованная в экономическом издании Fortune Magazine, имела противоречивый резонанс, введя в заблуждение своих читателей некорректным названием статьи. Прочитав статью, становилось очевидным, что Уоррен Баффет совершенно не намеревался содействовать продвижению акций. Говорил он о приоритете инвестиций в «производственные активы», а не об акциях как таковых.
Поэтому, мы решили перевести статью и преподнести ее Вашему вниманию «без купюр»
«Почему акции побеждают золото и облигации?» — Уоррен Баффет
Инвестирование часто трактуется как процесс откладывания денег «сейчас» в ожидании получения их большего количества в будущем. В холдинге Berkshire Hathaway мы используем еще более требовательную трактовку — определяющую инвестирование как переход покупательной способности к другим «сегодня» с обоснованным ожиданием получить обратно еще больше покупательной способности — после того, как уплачены все налоги с полученный прибыли — «в будущем». Белее кратко, инвестирование — это отказ от потребления сегодня с тем чтобы получить возможность потреблять больше завтра.
Из такого нашего определения инвестиции следует, что риск инвестирования не определяется «Бетой» («beta» — термин используемый на Wall Street, означающий нестабильность и часто используется для оценки риска) а скорее вероятностью — обоснованной вероятностью того, что инвестиция принесет ее собственнику за все время ожидаемого владения актовом потерю покупательной способности. Стоимость активов может сильно меняться в цене, но избежать риска возможно лишь тогда, когда Активы — с обоснованной уверенностью — способны увеличивать покупательную способность по истечению периода владения ими.
И как мы увидим дальше, устойчивые (безрисковые) активы, также могут быть подвержены риску.
Существует множество возможностей и разновидностей инвестирования. Есть три основных категории — и важно понимать характеристику каждой из них. Итак, займемся исследованием!
Инвестиции выраженные в определенной валюте включают в себя: валютные рынки — паевые фонды денежного рынка, банковские депозиты, ипотечные кредиты и прочие инструменты. Многие из таких инвестиций считаются «безопасными». Но на самом же деле, они находятся в зоне самых опасных активов. Их «Beta» — может ровняться нулю, но их риск может быть огромным.
Только за прошедший век такие инструменты разрушили покупательную возможность инвесторов во многих странах, и это несмотря на то, что эти инвесторы весь этот период времени продолжали своевременно получать дивиденды и проценты. Такой скверный результат, и даже хуже, будет повторяться постоянно. Правительства определяют конечную стоимость денег, а системные силы, иногда, будут склонять их к политике, которая производит инфляцию. И время от времени, такая политика становится бесконтрольной.
Даже в США, желание иметь стабильную валюту — достаточно сильное. Начиная с 1965 года, когда я занял пост главы Berkshire, доллар сокрушительно потерял свою стоимость на 86%. Таким образом, сегодня можно не менее чем за $7 купить то, что в то время можно было купить за $1. Следовательно, институтам инвестировавшим в освобожденные от налогов облигации нужно было бы добавить еще 4.3% ежегодного дохода за весь период, только для того, чтобы удержать покупательную способность на том же уровне. Управляющие этих институтов просто одурачили бы себя, если бы они думали о любой части такого дохода — как о «прибыли».
А для инвесторов платящих налоги (таких как мы с вами), ситуация оказывается еще хуже. В течение того же 47-летнего периода, согласно официальной ведомости Госказначейства США — казначейские сертификаты (векселя) давали доход в 5,7% ежегодно. Звучит удовлетворительно! Но, если индивидуальный инвестор платил подоходный налог по ставке 25%, то получив эти 5,7% (в смысле реального дохода.) он ничего бы не заработал. У такого инвестора «Видимый» подоходный налог отнял бы у него 1,4% обещанного дохода, а «Невидимый» инфляционный налог поглотил бы оставшиеся 4,3%. Стоит отметить, что неявный инфляционный налог более чем в 3 раза превышал, подоходный налог, который воспринимался инвестором как «основное бремя». «На Бога Уповаем» («In God We Trust») — может быть отпечатано на наших деньгах, но рука, запускающая денежный печатный станок нашего правительства — слишком уж человеческая.
Высокая процентная ставка конечно же может компенсировать покупателям риск инфляции, с которым они сталкиваются приобретая основанные на валюте инвестиции. И действительно, процентные ставки в ранних 1980х справлялись с этой задачей превосходно. Но сегодняшние ставки, однако, даже и близко не могут компенсировать риск покупательной способности, который инвесторы берут на себя. Уже сегодня, облигации (ОВГЗ) должны выпускаться с биркой с надписью «остерегайтесь!».
В сегодняшних условиях, мне не нравятся основанные на валюте инвестиции. Несмотря на это, холдинг Berkshire владеет существенным объёмом таких инвестиций, но в основе своей — они краткосрочные. В холдинге Berkshire необходимость в достаточной ликвидности занимает центральную позицию и никогда не будет пренебрегаться, даже несмотря на то, что могут быть неадекватные процентные ставки. Обеспечивая такую необходимость, мы, в основном, владеем векселями Казначейства США, — это единственная инвестиция, которая в крайне хаотичных экономических условиях, может считаться ликвидной. Наш рабочий уровень ликвидности — 20 млрд. долларов, 10 млрд. — это абсолютный минимум.
Помимо условий, которые налагают на нас регуляторы рынка и необходимость в ликвидности, мы будем приобретать связанные с валютой ценные бумаги только в случае, если они обеспечат возможность хорошо заработать — либо потому что какой-то определенный кредит неверно оценен, как это обычно случается при периодических обвалах плохо-обеспеченных облигаций, или же по причине увеличения ставки до уровня, позволяющего существенно увеличить капитал за счет высокопроцентных облигаций, когда ставки падают. Несмотря на то, что мы использовали обе эти возможности в прошлом и, возможно, станем использовать снова, сейчас мы на 180 градусов повернулись от такой стратегии.
Сегодня, сказанный в далеком прошлом противоречивый комментарий «обитателя» Wall Street г-ном Шелби Куллом Дэвис (Shelby Cullom Davis) покажется более уместным:
Изначально облигации основывались на обеспечении безрискового получения прибыли — теперь же они оцениваются как обеспечение риска неполучения прибыли.
Следующая основная категория инвестиций включает в себя активы, которые никогда ничего не произведут, но покупатели приобретают их в надежде, что кто-то — кто также знает, что эти активы будут вечно непродуктивными, заплатит за них больше в будущем. Тюльпаны (подумать только!) ненадолго стали предпочтением таких инвесторов в 17 веке.
Такой вид инвестиций требует наличия широкого рынка покупателей, которые, в свою очередь, поддавшись соблазну, поверят, что такой рынок будет постоянно расширяться. Владельцев таких инвестиций совершено не мотивирует то, что такой актив сам по себе ничего не может произвести (это безжизненный актив, и таким будет вечно), их скорее мотивирует вера в то, что другие захотят, с еще большей жадностью, заполучить этот актив в будущем.
Наибольшим активом из такой категории есть золото, которое сейчас и является огромным любимцем инвесторов, которые опасаются практически всех остальных активов, в особенности бумажных денег (ценности которых, как подмечено, они справедливо опасаются). золото, однако, имеет несколько существенных недостатков, будучи несильно востребованным как в быту так и в производстве. Это правда, что золото находит некоторое применение в индустрии и в ювелирном производстве, но спрос для этих целей на золото, в равной степени, и ограничен и неспособен поглощаться новым производством. При этом, если вы владеете унцией золота целую вечность, то в конечном счете, вы все еще ею и будете владеть.
Что мотивирует покупателей золота — это их вера в то, что уровень страха еще больше увеличится, что за последние 10 лет и успешно подтвердилось Кроме того, постоянный рост стоимости золота, разогрел сверх-энтузиазм покупателей. Такой подход четко отражается в тезисе о стадном поведении инвесторов — когда они активно начинают примыкать к «фургону с оркестром» — как сторонники модного и массового движения. Поступая так, они, на некоторое время, создают свою собственную «правду».
За последние 15 лет, как акции Интернета так и жилая недвижимость продемонстрировали крайне избыточный рост, который был создан с помощью сочетания тезиса о «вагоне с оркестром» и правильно поданными в массы повышающимися ценами. В таких «мыльных» пузырях, целая армия, изначально скептически настроенных инвесторов, становится жертвой «доказательств», подтвержденных «самим рынком» и временно «раздутой толпой» покупателей — достаточной для того, чтобы «вагон с оркестром» продолжал катиться. Но, гигантски раздутому пузырю неизбежно, суждено лопнуть! Что снова подтверждается в старой пословице: «Что мудрый делает вначале, дурак делает в конце».
Сегодня мировой запас золота равен примерно 170 000 тонн. И если все это золото переплавить вместе, у нас бы получился куб со стороной, примерно, в 68 футов (или 20,7м.). С ценой в 1750 долларов за тройскую унцию, стоимость всего золота мира составит примерно 9,6 трлн долларов. Итак, назовем этот куб «Связка-А».
А теперь давайте создадим «Связку-В» – стоимость которой будет равна стоимости всего золота мира. Для этого, мы могли бы купить пахотные земли США (400 млн. акров с ежегодным объемом производства около 200 млрд. долларов), плюс еще 16 компаний Exxon Mobil (самая прибыльная компания в мире, зарабатывает более 40 млрд долларов в год). После этих приобретений, у нас еще останется около 1 трлн долларов на развлечения (наверное нет смысла чувствовать себя облапошенным после такого празднества — покупок).
Можете ли вы представить себе инвестора с 9,6 трлн долларов, который предпочел бы инвестировать в «Связку-А» вместо «Связки-В»?
Несмотря на ошеломляющую оценку, данную существующему запасу золота, текущие цены создают ежегодное производство золота, которое дает около 160 млрд. долларов. Покупатели — либо ювелиры и промышленники, напуганные индивиды, или спекулянты — должны поглощать все дополнительно поступающее золото лишь только для того, чтобы поддержать текущие цены.
Еще век тому, 400 млн. акров пахотной земли могли произвести огромнейшее количество кукурузы, пшеницы, хлопка, и прочих культур и будут продолжать производить это ценное богатство, независимо от того, какая была бы валюта. Компания Exxon Mobil — вероятно могла бы обеспечить триллионы долларов в качестве дивидендов их владельцам и владела бы активами, стоимостью в триллионы долларов (и помните, у вас есть 16 таких Exxon Mobil). А 170 000 тонн золота будут оставаться неизменным в размере и все еще не способными что-либо производить. Вы даже можете попробовать приласкать это золой куб, но он вам взаимностью не ответит…
Общеизвестно, что люди даже через сто лет будучи испуганы, с большой вероятностью по-прежнему будут гнаться за золотом. Однако, я уверен, несмотря на то, что текущая стоимость «Связки-А» — 9,6 трлн долларов — через сто лет она принесет доход более низкий, чем «Связка-В».
Наши первые две категории (облигации и золото), имеют наибольшую популярность на пике страха. Ужас по поводу экономического краха, приводит людей к основанным на валюте активам, особенно к гособлигациям США (ОВГЗ). А страх валютного краха — побуждает людей двигаться в сторону стерильных активов, таких как золото. В конце 2008 мы слышали «Наличные деньги — это Король» — и это как раз тогда, когда деньги нужно было выгодно разместить, нежели просто держать дома. Аналогично, в ранних 1980х мы слышали «cash is trash» — «деньги — мусор» и это тогда, когда фиксированные в долларах инвестиции были наиболее привлекательны. По этим причинам, инвесторы понадеявшиеся на мнение толпы «вагона с оркестром» — дорого заплатили за такой комфорт.
Мое личное предпочтение (Вы знали что я это скажу!) — наша третья категория: инвестиции в производственные активы, либо бизнес, фермерское хозяйство, или недвижимость. В идеале, эти активы должны обладать способностью во времена инфляции — обеспечивать продуктивность, которая поддержит их покупательную способность, требуя в тоже время минимум новых капитальных инвестиций. Фермы, недвижимость и множество предприятий, таких как Coca-Cola (KO), IBM (IBM), и даже наша собственная фабрика See’s Candy — успешно отвечают таким требованиям.
Какой бы через сто лет не была валюта — золотом, морскими ракушками, акульими зубами, или куском бумаги (как сегодня), люди все равно будут хотеть обменять несколько минут своего ежедневного труда на Кока-Колу или десерт от See’s Candy. В будущем, население США только увеличит оборот товаров, станет потреблять еще больше еды, и потребует больше жилого пространства, чем у них есть сегодня. Люди всегда будут обменивать результаты собственного производства на то, что производят другие.
Наши компании будут эффективно продолжать поставлять товары и услуги необходимые нашим гражданам. Образно говоря, эти коммерческие «коровы» проживут еще не один век, и будут давать еще большее количество полезного «молока». И выручка от продажи «молока» будет поступать собственникам, как это уже было на протяжении 20 века, когда Индекс Dow Jones (Dow Jones index) увеличился с 66 до 11,497 (и также выплатил воз дивидендов).
Целью холдинга Berkshire будет увеличение в собственности доли предприятий высшего класса. Нашим первым выбором будет получение 100% собственности в предприятии — либо ее существенной части. Я верю, что через продолжительный период времени такая категория инвестиций с легкостью одержит победу среди трех, которые мы исследовали. И что более важно, это будет гораздо безопаснее.
This article is from the February 27, 2012 issue of Fortune.
